(no subject)

Бригадир Пини должен был поднять на высоту около тридцати метров и там закрепить огромную железную конструкцию. Она имела около десяти метров в каждом измерении, была сварена из толстых железных листов, покрашенных грунтовой краской и по виду напоминала бутылку Клейна. Я пытаюсь как можно достовернее её описать, чтобы вы представили. На самом деле это был какой-то хитроумный дымоход, мы строили, напомню, электростанцию. Весило это чудовище около двадцати тонн.

Бригадир Пини был тупым самоуверенным ублюдком. Я не раз с ним схлёстывался. Один раз нас поставили работать вместе. Я, сидя наверху, увидел, что он неправильно собрал элемент конструкции, который я должен был установить. Я сказал ему об этом по рации. Он безаппеляционно возразил, что конструкция собрана правильно. И чтобы я заткнулся и работал.
После бесплодных попыток его убедить и в ответ на крики и оскорбления с его стороны, я высказал мнение о его сексуальной ориентации, а также о поведенческих отклонениях его предков по женской линии. Он после этого стал визжать о связи страны моего исхода с моими умственными способностями. Потом я вышел на общую волну и заявил во всеуслышание, что с этой мразью я работать не буду. Что пусть он сам залезает наверх и монтирует то, что собрал. Все прекрасно знали, что Пини боится высоты, поэтому предложение послать его наверх звучало наиболее оскорбительно.

В обед мы подрались. Ну, подрались - это сильно сказано. Он сделал вид, что хочет на меня кинуться, и нас тут же скрутили и развели по разные стороны. Ладно, дело прошлое, с тех пор нас просто никогда не ставили работать вместе.

Кстати, после этого Пини один раз умудрился собрать конструкцию неправильно. Когда это обнаружилось, пришлось разбирать несколько этажей, а всю его бригаду лишили премии. Включая "верхнего" монтажника, который либо, в отличие от меня, не разглядел брака, либо побоялся спорить с бригадиром.

Так вот, этому Пини поручили поднять вышеупомянутую железяку. Пини не умел читать чертежи, так же как и не умел рассчитывать вес и допустимую нагрузку. Любой школьник скажет, что такую тяжесть нужно подымать металлическими тросами. Но Пини решил не перетруждаться. Ведь тросы так тяжело распрямлять, связывать, цеплять за крюк. И руки об них поранить можно. Пини взял простые стропы, на каждм из которых было написано: 2 тонны. Четыре стропа по две тонны - получается восемь тонн, и это предел. А конструкция весила явно побольше. Но этот расчёт был недоступен его куриным мозгам. Он привязал конструкцию и скомандовал "Вира!".

Стропы были хорошие, на совесть сделанные. Потому что они порвались не сразу, а когда конструкция уже почти достигла требуемой высоты. То есть, около двух минут они выдерживали нагрузку, больше чем вдвое превышающую допустимую.

Вся электростанция напоминала гигантскую букву "П". Я работал на противоположной "ноге", наверху, и в этот момент сидел спиной к крану, работавшему с бригадой Пини. Я услышал лёгкий хлопок, казалось бы неразличимый на фоне общего шума стройки и обернулся, словно чья-то невидимая воля заставила меня. И не только меня: как по команде обернулись и мой напарник, и те, кто работали этажом ниже. Очевидно, в тот момент, когда немыслимый, жестокий колосс отрывается и обретает свободу, готовый всё сокрушить на своём пути, высвобождается гигантское количество отрицательной энергии. От которой волосы встают дыбом, холодок бежит по спине, и тоска охватывает сердце.

Стропы лопнули и гигантская, бездушная, готовая всё смести железная махина неумолимо ползла вниз. Как при замедленной съёмке, казалось, что время застыло. Я не знаю, видел ли я в жизни что-нибудь страшнее. Всё вокруг беззвучно кричало в ожидании удара.

И удар последовал. Земля дрогнула. Остов строящейся электростанции застонал, как от боли. Люди прижались к балкам, на которых сидели.

По счастливой случайности, по идиотскому, невероятному везению, никто не пострадал. Железяка упала прямо на землю, не задев конструкцию и никого с неё не скинув. И под ней никого не оказалось, к счастью. Монтажник Игорь, работавший где-то посередине, рассказывал, что она прошла в полутора метрах от него. Может быть, он и присочинил, я не знаю.

В общем, всё кончилось хорошо. Упавший дымоотвод где-то через неделю отрихтовали, подкрасили, подняли и установили на место. Правда, делал это уже не Пини.

Но Пини остался работать бригадиром, и никто ничего ему не сделал. Почему так - не спрашивайте, я не знаю. Может быть, у него были родственники в руководстве компании.

Я всегда утверждал и буду утверждать, что основную опасность для человечества представляют не бандиты, не убийцы, не злодеи, а тупые самоуверенные недоумки, не умеющие и не желающие анализировать ситуацию, признавать свои ошибки и учиться на них. Те, кто принимает решения, выходящие за рамки своей компетенции. Причём, это происходит во всех сферах жизни - от строительства и до большой политики.

Пока такие, как этот Пини остаются бригадирами, будут падать краны и конструкции. Будут рушиться мосты и дома. Будут приниматься политические решения и заключаться договоры, не приносящие ничего, кроме боли, страдания и смерти.

И мир будет оставаться таким, какой он есть.