(no subject)
Jan. 24th, 2007 09:52 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
tseytlinПредыдущая часть
В начало
На третий день я решил, что надо прекратить свою ЖЖ-деятельность. Продолжать тусоваться в ЖЖ как ни в чём не бывало – об этом и речи быть не могло. А рассказать городу и миру обо всём что произошло и происходит – так я тоже не могу. В такие моменты мне не нужно ничьего сочувствия. Раненый зверь зализывает раны в одиночку.
Именно тогда я повесил в «Козлодоеве» этот пост. Повесил и отключил комменты. Без объяснения причин. Конечно, удалять журнал я не собирался. Просто хотелось уйти, убежать как можно дальше, никого не видеть.
Потом я решил, что френдленту почитывать всё-таки надо. Но не в полном объёме, а в усечённом. И сократил ленту почти на две трети.
Вообще-то интересно, насколько люди по-разному реагируют. Кто-то сразу взаимно выкинул меня из френдов, как будто только и ждал, что я сделаю это первым. Кто-то выкинул меня из френдов, хотя я сам его не выкидывал: понятно, раз я объявляю, что журнал закрыт, то держать его в ленте нет никакого смысла. Кто-то высказал пожелание поскорей вернуться.
А кто-то спросил, не может ли он чем-нибудь помочь.
Все люди разные, и это, наверное, хорошо.
А вечером второго дня я позвонил![[info]](https://stat.livejournal.com/img/userinfo.gif)
Ларе. И это был, наверное, самый правильный поступок. Я не стал ей жалобиться, а просто рассказал, что произошло, и спросил, какие советы она может мне дать.
На следующее утро Лара с Ильёй просто взяли и приехали к нам в больницу. И тогда произошло чудо. Я увидел, что они здесь «свои», что их здесь помнят, несмотря на то, что прошло уже пять лет. Я увидел, как медсёстры и врачи, с которыми у меня не было до тех пор никакого контакта, рассматривают фотографии и восхищённо ахают. Казалось бы, никакой связи тут быть не должно, но именно после их визита мы с Лерой начали дышать. Лара каким-то незаметным неспешным движением ввела нас в этот мир. Познакомила нас с одной-двумя медсёстрами. Подвела меня к доктору Клингеру, который, услышав, с каким весом родился ребёнок, сказал: «1680? Ну, о чём тут говорить. Это даже и неинтересно». После таких слов мне просто хотелось кричать от радости.
Ларка, ты понимаешь, что совершила чудо?
Жизнь – это, вообще, цепочка чудес. Одно чудо порождает другое. Надо только видеть и не бояться их.
Есть ещё одно чудо, которое помогло мне прожить те бешеные дни. Самое большое чудо в моей жизни. Это – мой старший сын Рон.
К тому, что у него будет братик, мы готовили его задолго. Начитались в умных книжках о том, что старшие дети, случается, ревнуют. Из-за этого начинают неадекватно себя вести. Так что, надо их готовить.
У наших соседей, с чьим сыном Рон давно дружит, второй ребёнок родился восемь месяцев назад. «Вот видишь» – говорили мы ему. – «У Ярика братик, и у тебя тоже скоро будет братик». Но всю дорогу ощущение было такое, что он этого не понимал. Вообще-то он очень смышлёный и понятливый. Но тут: как будто он не воспринимал этой информации. Никак не выражал своего отношения к предстоящим переменам. Когда ему говорили: «Видишь, какой у мамы живот? Там твой братик!», он задирал свою футболку, указывал на своё пузо и говорил: «А у меня в животе тоже братик!».
И вот, братик вроде бы родился. Мамы не было два дня, а потом она вернулась. И никакого братика нет! И все говорят, что братик болеет, поэтому он лежит в больнице, и мама и папа всё время к нему ездят. И каково же ему. Все были в больнице и видели братика: и бабушка, и дедушки, и Женя. А он – единственный, для кого братик остался некой абстракцией. Ведь маленьких детей в отделение недоношенных не пускают ни под каким видом. Даже для пятнадцатилетней Жени пришлось получать специальное разрешение от главной медсестры.
И вот, в таких условиях это маленькое чудо говорит: «Когда братик выздоровеет, я отдам ему свои машинки». «Когда братик выздоровеет, я буду с ним играть» – «Рон, но братик ещё маленький. Он не умеет играть». И тогда на следующий день: «Ну как братик? Он уже вырос?».
Этот мудрый маленький человек во всём умеет находить положительные эмоции. «Рон, пора спать!» – «Хорошо, я хочу спать!». «Рон, сейчас нельзя конфету. Ты сначала поужинаешь, а потом съешь конфету» – «Я сначала поужинаю, съем котлету с макаронами, а потом съем конфету!!!». Это великий дар: радоваться всему, что происходит в жизни. Утром хотеть в садик, а вечером хотеть домой.
Какого чёрта, подумал я. Если он так может, то почему я не могу? Я тоже буду радоваться всему, что со мной происходит. Утром я встаю рано-рано, ещё до восхода, в своё любимое время. Я сажусь на автобус и еду на работу. На работе мне интересно и хорошо. После работы я сажусь на автобус и еду в больницу. В больнице я беру ребенка на руки и какое-то время хожу с ним и пою ему песни. А потом я еду домой. А когда ребёнок выздоровеет, я буду с ним играть.
И именно так я жил.
В начало
На третий день я решил, что надо прекратить свою ЖЖ-деятельность. Продолжать тусоваться в ЖЖ как ни в чём не бывало – об этом и речи быть не могло. А рассказать городу и миру обо всём что произошло и происходит – так я тоже не могу. В такие моменты мне не нужно ничьего сочувствия. Раненый зверь зализывает раны в одиночку.
Именно тогда я повесил в «Козлодоеве» этот пост. Повесил и отключил комменты. Без объяснения причин. Конечно, удалять журнал я не собирался. Просто хотелось уйти, убежать как можно дальше, никого не видеть.
Потом я решил, что френдленту почитывать всё-таки надо. Но не в полном объёме, а в усечённом. И сократил ленту почти на две трети.
Вообще-то интересно, насколько люди по-разному реагируют. Кто-то сразу взаимно выкинул меня из френдов, как будто только и ждал, что я сделаю это первым. Кто-то выкинул меня из френдов, хотя я сам его не выкидывал: понятно, раз я объявляю, что журнал закрыт, то держать его в ленте нет никакого смысла. Кто-то высказал пожелание поскорей вернуться.
А кто-то спросил, не может ли он чем-нибудь помочь.
Все люди разные, и это, наверное, хорошо.
А вечером второго дня я позвонил
Ларе. И это был, наверное, самый правильный поступок. Я не стал ей жалобиться, а просто рассказал, что произошло, и спросил, какие советы она может мне дать.На следующее утро Лара с Ильёй просто взяли и приехали к нам в больницу. И тогда произошло чудо. Я увидел, что они здесь «свои», что их здесь помнят, несмотря на то, что прошло уже пять лет. Я увидел, как медсёстры и врачи, с которыми у меня не было до тех пор никакого контакта, рассматривают фотографии и восхищённо ахают. Казалось бы, никакой связи тут быть не должно, но именно после их визита мы с Лерой начали дышать. Лара каким-то незаметным неспешным движением ввела нас в этот мир. Познакомила нас с одной-двумя медсёстрами. Подвела меня к доктору Клингеру, который, услышав, с каким весом родился ребёнок, сказал: «1680? Ну, о чём тут говорить. Это даже и неинтересно». После таких слов мне просто хотелось кричать от радости.
Ларка, ты понимаешь, что совершила чудо?Жизнь – это, вообще, цепочка чудес. Одно чудо порождает другое. Надо только видеть и не бояться их.
* * *
Есть ещё одно чудо, которое помогло мне прожить те бешеные дни. Самое большое чудо в моей жизни. Это – мой старший сын Рон.
К тому, что у него будет братик, мы готовили его задолго. Начитались в умных книжках о том, что старшие дети, случается, ревнуют. Из-за этого начинают неадекватно себя вести. Так что, надо их готовить.
У наших соседей, с чьим сыном Рон давно дружит, второй ребёнок родился восемь месяцев назад. «Вот видишь» – говорили мы ему. – «У Ярика братик, и у тебя тоже скоро будет братик». Но всю дорогу ощущение было такое, что он этого не понимал. Вообще-то он очень смышлёный и понятливый. Но тут: как будто он не воспринимал этой информации. Никак не выражал своего отношения к предстоящим переменам. Когда ему говорили: «Видишь, какой у мамы живот? Там твой братик!», он задирал свою футболку, указывал на своё пузо и говорил: «А у меня в животе тоже братик!».
И вот, братик вроде бы родился. Мамы не было два дня, а потом она вернулась. И никакого братика нет! И все говорят, что братик болеет, поэтому он лежит в больнице, и мама и папа всё время к нему ездят. И каково же ему. Все были в больнице и видели братика: и бабушка, и дедушки, и Женя. А он – единственный, для кого братик остался некой абстракцией. Ведь маленьких детей в отделение недоношенных не пускают ни под каким видом. Даже для пятнадцатилетней Жени пришлось получать специальное разрешение от главной медсестры.
И вот, в таких условиях это маленькое чудо говорит: «Когда братик выздоровеет, я отдам ему свои машинки». «Когда братик выздоровеет, я буду с ним играть» – «Рон, но братик ещё маленький. Он не умеет играть». И тогда на следующий день: «Ну как братик? Он уже вырос?».
Этот мудрый маленький человек во всём умеет находить положительные эмоции. «Рон, пора спать!» – «Хорошо, я хочу спать!». «Рон, сейчас нельзя конфету. Ты сначала поужинаешь, а потом съешь конфету» – «Я сначала поужинаю, съем котлету с макаронами, а потом съем конфету!!!». Это великий дар: радоваться всему, что происходит в жизни. Утром хотеть в садик, а вечером хотеть домой.
Какого чёрта, подумал я. Если он так может, то почему я не могу? Я тоже буду радоваться всему, что со мной происходит. Утром я встаю рано-рано, ещё до восхода, в своё любимое время. Я сажусь на автобус и еду на работу. На работе мне интересно и хорошо. После работы я сажусь на автобус и еду в больницу. В больнице я беру ребенка на руки и какое-то время хожу с ним и пою ему песни. А потом я еду домой. А когда ребёнок выздоровеет, я буду с ним играть.
И именно так я жил.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2007-01-24 09:53 pm (UTC)